Смотрел на всяких там детей и их родителей. Воскрешал в памяти образы своего детства. Конечно, разница колоссальная.

В мое время основой гардероба зимой была пуленепробиваемая цигейковая шуба. Для эстетов - в леопардовых подпалинах. Для людей серьезных и обстоятельных - цвет маренго (тип ментовская шинель). У некоторых шубы были из суслика. Шоколадно-лоснящиеся. Смотрелись такие сусликовые манто очень по декадентски. Камерегер-расстрига. Архирей-налетчик.

К шубе выдавали офицерский ремень. Его мы надевали молча. Были шапки ещё. Основательные. Тоже цигейковые. Овец страна для нас не жалела. Прочные шапки были. Выдерживала шапка рубящий удар якобы детской лопатки. Лопатка сначала попадала в армейскую или милицейскую кокарду на детской шапочке, кокарда предотвращала проникновение лопатки друга в твой мозг, а шапочка гасила импульс удара, перенаправляя его в цигейковую глухоту, а потом в засопливленный шарфик.

Детям в мое время выдавали ещё валенки и галоши. Со стороны если посмотреть - на площади гулеванили деловитые захватчики-гномы, получившие вещевое довольствие с одного склада.

Гномы мы были немного суровые и готовые в любой момент выстроиться в шеренги. Ощетиниться лопатками, сияющими отточенными кромками в свете огоньков праздничной ёлки. Ватные штаны были ещё у нас. У интеллигентов платки были носовые. Их засовывали интеллигентам под шарф для впитывания слюней. Диалоги между нами были кратки и насыщены. Такие диалоги были возможны в сагах про Лебяжий фьорд. В шапке с кокардой не слышно ни хрена, по совести сказать. Поэтому надсадно орали при штурмах снежных крепостей и катаниях с гор.

Теперь же на детях - Версаль! Такая красота! Пумпоны, всё сияет, розовое, красное белое, изящное, легкое. Времена такие пришли. Посмотрим, что будет.
Одно пока очевидно. Если сегодня на площади открылся бы временной портал и из него вышли рядами мы образца 1974 года, в шапках с кокардами, в мутоновых палантинах, в чебурашковых шкурах, с лопатами, варежками на резинках и кровью Аттилы на галошах, с барбарисинами в пастях, то судьба города была бы в наших руках.