Такой животный страх я испытывала только к отцу. Они с мамой не жили, но он напивался и приходил, как бабушка говорила "гонял". Он бил окна, выламывал двери, у нас никогда не было дверной ручки. Мне было очень обидно, последнюю покупала я сама на свои деньги, я быда подростком, ко мне ходили друзья, я не хотела дыру в двери. Ручка была красивая, под медь, с завитушками. Он просто ее оторвал и ушел.
Было время, когда я хотела его убить, я представляла, как всаживаю в него нож и проворачиваю, а лучше на машине переехать несколько раз. Мне хотелось ездить пока под колесами останется только лужа. Страх и ненависть. Когда мне было лет пять, у меня были истерики, я хотела фамилию деда.
Меня отец никогда не бил, он постоянно орал на мать, ей прилетало, но не сильно, дрался с дедом, сломал ребро моей прабабушке, толкнул.
Один раз отец ломился в дверь, а мама и бабушка держали из нутри и мама в окно отдала меня женщине прохожей. Мы побежали, я женщину не знала, но мне стало так хорошо с ней и спокойно, совсем не страшно. Что было дальше я не помню, но помню ее и чувство спокойствия.
А еще мы постоянно оглядывались, когда выходили из дома, когда заворачивали за угол. Я часто выходила гулять через окно. Могла выпрыгнуть с первого этажа или подняться к подружке на пятый и через крышу. Все это, чтобы не столкнуться с отцом. Тогда его нужно было бы пустить к нам, ведь мама открыла бы ему со мной. Он ненавидел моего деда и бабушку по маме. Люто. Я деда любила больше всех.
При всем при этом мама пыталась устроить свою жизнь, делала она это оригинально. Она уходила за хлебом, или поставить укол и пропадала до ночи или до утра. Бабушка всю ночь рыдала, мы вызывали скорую, я знала номера больниц и моргов наизусть.
Иногда приводила каких-то неприятных мужчин к нам домой. Мы с мамой жили в одной комнате. Со мной они не общались, мне нельзя было в мою комнату заходить, жуть. Ужасно неприятно. Я истерила, материлась, говорила, что всех убью. Нормальный был только один, но не долго. Он хотя бы со мной говорил и мы даже ели за одним столом. Лет с 11 все начало меняться, родители сьехались. До этого было тоже один раз, такого стресса я никогда не испытывала. Мы с мамой сбежали к отцу, все как она любит, ушли гулять и пропали, а через сутки меня отправили говорить, что мама и папа теперь просто вместе живут. Мне было 7. Дед за ту ночь постарел лет на 10.
Когда они сьехались, было тоже весело. Мать работала сутками через двое, и в ее смену отец пил. У нас оставалось по 5-10 пьяных мужиков. Я спала с ножом, а другие ножи и вилки прятала в плиту под духовку. Меня однажды какой-то мужик закрыл зимой на балконе в шортах. У меня был запас димедрола и к середине ночи, я добавляла его в водку.
Тут наверно у всех возникает вопрос, были ли домагательства. Были. Никуда не зашло, но лапали пару раз. Лапал и отец, мог поцеловать в засос. И спросить, ну ,что типо ты так уже целовалась.
Или как-то он решил меня помыть, мне было 12. Мать стояла тут же. Я оцепенела. Он мыл меня везде, а там больно, специально. И все, никаких разговоров, типо было и прошло, так и надо. Блин, я написала это. Об этом я никогда не говорила.
А вообще в то время я почувствовала волю, когда матери не было можно было гулять всю ночь. Подростки, девяностые, чего я только не делала.
Но самое страшное было до школы, мама, когда я истерила (не истерить вообще было сложновато) обещала сдать меня в детдом. Липкий ужас, кишечник камней, я боялась мыться одна, мне снились кошмары постоянно. Я боялась потеряться на улице.
Я научилась их любить, потом еще будет сложный период моих созависимых отношений с матерью и он возможно хуже первого. Хотя на вид все было мило.
Я научилась быть пуленепробиваемой, (в моем доме стреляли), я научилась четко высылать всех куда по дальше. И отца, и деда по отцу (отец был ангелом по сравнению с ним). С матерью все было дольше, сложнее.

Отца нет уже почти 16 лет. Он повесился за три дня до моей свадьбы. Я была на 6 месяце. Я ловлю себя на очень нехороших мыслях иногда, но как не крути Добби свободен.

С мамой мы общаемся хорошо, она помогает мне во время болезни, держу рубеж, звеню замками на границе. Она любит меня, страшно то, что я теперь ее смысл жизни. Я оказывается всегда им была, просто не чувствовала этого. Смыслом жизни быть ужасно трудно, не дай бог никому.
В 20 году умер мой дед, он очень много мне дал, поежде всего правильную привязанность и стабильность. Я стала совсем взрослой девочкой.