"Если кого-то интересует жизнь Красной Шапочки после сказочных событий, то можно сказать, что она была довольно безрадостной.
Когда всеобщее ликование по поводу чудесного спасения утихло, мама строго спросила девочку:
- Ты что же это у нас, совсем дурочка? Кто же из нормальных девочек в твоем возрасте разговаривает в лесу с незнакомыми волками, и уж тем более, разбалтывает им семейные секреты?

Ты что же, не понимаешь, что было бы, если бы я вас с бабушкой потеряла? Да я бы сама на себя руки наложила!!! Эх ты, нужно было просто отнести бабуле пирожок и горшочек масла, по-моему, это элементарно, а ты чуть семейную трагедию не устроила. По твоей вине мы все чуть не умерли, спасибо добрым охотникам, что они нас спасли! Впредь держи язык за зубами и думай наперед о последствиях своих поступков!

Мама была убедительна в своих аргументах о Шапочкиной несостоятельности, и та, хоть и была маленькой, как то по взрослому восприняла тот воз ответственности, который мама ей вручила. Мир Красной Шапочки с тех пор поделился на злых незнакомцев, с которыми нельзя разговаривать, добрых охотников, которые всех защищают и которым нужно быть благодарной, и бедных родственников, которым она по гроб жизни обязана, за то, что нанесла такую глубокую моральную травму.

К сожалению, среди знакомых охотников семьи, не нашлось ни одного, кто по-доброму рассказал бы девочке, что, до определенного возраста, ответственность за маленьких несут взрослые мамы. Это им положено думать наперед о последствиях, отпуская ребенка одного в лес.
Жизнь Красной Шапочки и до описанных в сказке событий не отличалась весельем. Мама все время работала, папу Шапочка вообще редко видела – что то у них там с мамой не ладилось, и девочка большую часть своего времени либо выполняла мамины поручения, либо играла во дворе дома с игрушками, которые сама же себе и придумывала. Но после случая с волком, она вообще ушла в себя и часто размышляла о последствиях своего поведения. В различных ситуациях девочка пыталась понять, нормально ли она поступает и в большинстве случаев находила, что ненормально. Поскольку мама ясно дала ей понять, что во всем виновата лишь Красная Шапочка, чувство вины за свою ненормальность с тех пор стало постоянным спутником девочки.

Так она выросла, стала взрослой девушкой. На похоронах бабушки, которая после событий сказки пожила еще лет 20, с Шапкой случился нервный приступ – она стала громко смеяться, чем вызвала замечание мамы:
- Это ж надо какая распущенность… Один раз чуть бабку в гроб не загнала, и на похоронах видишь повод для радости. Вот что ты за человек? И главное, за что мне такое наказание?
На самом деле Шапка уже привыкла, что в семье давно стало традицией припоминать тот случай в лесу. Фразы типа «опять ты ведешь себя как тогда» соотносились с любыми действиями Шапочки, которые не вписывались в мамины, бабушкины или чьи-либо еще представления о нормальном поведение Красной Шапки.

Но почему-то именно этот мамин упрек вызвал глубокий Шапкин протест. Она убежала в лес, забилась под куст, и горько-горько заплакала. Скорее всего, от такой вот несправедливости жизненной. Она не чувствовала себя виноватой, и смех на похоронах относила к проявлению какой то темной гадости внутри себя, благодаря которой Шапка вечно чувствовала себя виноватой.

В какой-то момент она услышала деликатное покашливание. Подняв опухшее от слез лицо, девушка увидела перед собой волка. Это был молодой, и какой то странный волк. Шапка нарушила запрет на общение с незнакомцами и тем более волками, и разговорилась с ним.
Волк был немногословен, но в беседе выяснилось, что он вегетарианец, и вообще позиционирует себя как вид, отличающийся от стандартных волков.
- Понимаешь, я ведь без отца рос. Когда я был маленький, его убили эти сволочи, охотники. Была там история с девчонкой, которая подставилась, ну он ее с бабушкой и скушал. И что обидно, погиб ни за что… Просто был самим собой, волком. Я еще мелким волчонком совсем был, напугался страшно. Ну, думаю, раз нашего брата за волчью натуру не любят – откажусь от нее, натуры этой. Мне жизнь дороже. Ем вот теперь одуванчики, коренья разные, сыр тофу уважаю… Нервы, конечно, ни к черту, натура то берет свое… Ну да ладно, лучше так, чем каждый раз во время обеда бояться, что тебя замочат…

Знакомство с Волком-Вегетарианцем подорвало основы Шапкиного мировоззрения. Охотники – они же все сплошь добрые, как они могут быть сволочами??? Но и история Волка ее зацепила, охотников то она знала как категорию, а волка – своими ушами слушала, глазами – видела, и на собственном опыте чувство сострадания ощутила.
Тем не менее, Волка Шапка знала пару часов, а со своим мировоззрением много лет жила, и от того пошла Шапка в деревню, чтобы самой разобраться и узнать охотников такими, какие они есть.

Выяснилось, что охотники бывают разные, есть и сволочи, есть и добрые. Один из них предложил Шапке стать его женой. Шапка заглянула внутрь себя и не нашла там желания носить своей маме пирожки самостоятельно. Рожать для этой цели ребеночка Шапка не хотела, а семья без детей – не семья. О том, что детей рожают и для других целей, Шапка не знала. В общем, отказала она этому охотнику, он обиделся, и пришлось ей снова других охотников узнавать.

Люди в деревне не поняли, что Шапка пытается свое мировоззрение на собственном опыте выстроить, не стали долго морочится, назвали все это блядством, а Шапку – шлюхой.

В результате, все закончилось тем, что Шапка поселилась в доме бабушки, на краю леса. Жила одна, проникаясь все глубже и глубже своим чувством Вины перед Всем за Все. Двери на замок вообще не закрывала – все держалось как при бабушке, на одной веревочке. Наверное, та темная гадость внутри нее надеялась, что найдется какой-нибудь волк, или охотник - сволочь, который покарает Шапку за все ее грехи и никчемность.

И если спросить Шапку конкретно: «В чем именно ты виновата?», она бы, наверное, ответила: «В том, что живу».

И нашелся-таки, через пару лет, волк. Но не такой, карающий, которого Шапка ждала, а ее старый знакомый – Вегетарианец.
К тому времени он был уже не так молод, изрядно потрепался, но, вместе с этим, стал мудрее.
Как то вечером он подошел к одинокому домику, дернул за веревочку и вошел в жизнь Шапки.
Та заварила душистого травяного чаю, они сели на лавочку у дома, все предвещало приятную беседу, и тут Волк сказал:
- Знаешь, Шапка, ведь, если задуматься, то во всех моих несчастьях ты виновата. Из-за твоей наивной беспечности, я рос безотцовщиной, испортил себе желудок и расшатал нервы.
Та привычно напрягла спину, как бы подставляя ее под очередной груз обвинений. Одновременно в ней поднялось некое чувство, смесь надежды и предвкушения того, что сейчас ее никчемная жизнь оборвется.
- Да, Волк, ты прав. Это все моя вина. Я много думала об этом, слушала мнения различных людей, и всё говорит о том, что это я во всем виновата.

- Эх ты… Жила, росла, да так и не выросла, и, что характерно, умнее не стала. Я тоже сначала винил в своих бедах отца, потом винил тебя, потом винил себя. Но это бесполезно. Что это вообще за чувство такое «вина»? Винишься, блин, винишься, как маленький, – и ни конфет, ни денег. Зачем оно? Лично меня это только к земле прижимало. Решил я как-то подняться – а то и до артрита недалеко, а у меня итак здоровье слабое. Себя ведь беречь нужно, иначе, кто меня побережет? Короче, теперь я вообще никого не виню. Никто ни в чем не виноват. А если уж и виноват – только Тот, кто нашу жизнь создал такой, какая она есть.

Что там Волк еще говорил, Шапка не слушала. Она думала о том, что если Волк прав, и никто ни в чем не виноват, то тогда вся ее жизнь прожита впустую… И чувствовала, как вина за бесполезную жизнь привычно захватывает ее душу. Короче, по замкнутому кругу Шапка ходила, и сойти с него не могла.

И была бы эта история совсем грустной, если бы Волк-Вегетарианец не оказался скучающим философом. Он часто захаживал в гости к Красной Шапке, они много беседовали об ответственности и вине, о зверях, охотниках и их жертвах…. И о Том, который весь этот театр устроил.
Через пару лет такого общения Шапка просветлела, сменила имя на Красную Шляпу, смастерила Волку имитацию поводка и намордника, чтобы создать видимость соблюдения норм общества, и они вместе поехали путешествовать по Европе." (Автор пожелал остаться неизвестным)

А самолет летит, крылья стёрлися, мы вас не ждали, а вы припёрлися ... Не припёрлись мы, а приземлилися. И чуть в болоте мы не утопилися.. . А вы отмойте нас, да накормите нас. И под бочок к себе, да уложите нас...