**********
Принц, понимаешь… Дела у меня не очень.
Ливни идут, а люди — стоят. Тоска.
Ты улетел — и нет уже больше мочи,

мир обезлюдел, как будто бы между прочим.
Он состоит из Африки и песка.

Мир состоит из взрослых и одиноких,
сломанных самолетов и навсегда
юных друзей.

Серьезные не жестоки — Им все равно. Я думаю, это сроки
годности мира. А может уже года.

Впрочем, достаточно.
Как там ты? А барашек?
А баобабы? А роза? Её шипы?

Мой самолет приземлился среди ромашек,
и у ромашек нету ее замашек…
Это выходит, наверное, из толпы…

Слушай, напомни! Точно — шестьсот двенадцать?
Твой астероид? И буква, — барашек, «бе»?
Здесь мне почти что незачем оставаться,
и без меня сумеют навоеваться.

Скоро, наверное, я улечу к тебе.

**********
Ветер роняет звезды в твои ладони,
Тихо шуршит ветвями, гоняет тучи.
— Лис, милый Лис, ты верно меня не помнишь?
— Глупый, я помню. Помню, кем был приручен.

— Лис, милый Лис, прости, что вернулся поздно.
Я бы писал, да к вам не отправишь писем.
— Маленький Принц, я часто смотрел на звезды,
Воздух ловил чутьем своим острым, лисьим.

Кто-то манил в открытые настежь двери,
Мясом кормил, ласкал, укрывая флисом.
Только я помнил, помнил тебя и верил,
Став повзрослевшим, опытным, мудрым лисом.

— Их было много?
— Да. И, пожалуй, будет.
В памяти: имена, их улыбки, лица.
Люди они, ты знаешь, всего лишь люди,
И среди них не будет другого Принца.

— Роза мне вслед смотрела с немым укором:
«Не уходи! Ты нужен мне, очень нужен!»
— Знаю, и ты домой возвратишься скоро,
Ей не спастись самой от жары и стужи.

Если душою платят — не просят сдачи.
Рыжая шерсть щекочет твои ладони.
Теплым клубком свернусь. Почему ты плачешь?
Лис будет счастлив тем, что его запомнят.

Ветер затих в кудрях золотого шелка.
Небо темнеет, звезды все ярче светят.
Труден был путь. Поспи. До рассвета — долго.
Помнишь, ведь мы в ответе за тех… В ответе.

**********
Лис, ну привет, вот решил тебе написать.
ты ведь еще не успел меня позабыть?
мне очень многое хочется рассказать,
правда, в двух строчках все это не уместить.

я изменился и вырос {совсем чуть-чуть},
словом — стал старше, не стоит равнять с взрослей.
прошлое часто приходит, стреляет в грудь
и с каждым разом себя воскрешать трудней.

а в остальном все по-старому — пью закат
сорок три раза за сутки. не гасят свет
там, на соседней планете, три дня подряд,
видимо, старый фонарщик совсем ослеп.

чищу вулканы, играю с барашком. так
глупо, но он мне ни капли не надоел.
розу на вечер по-прежнему под колпак
прячу, чтоб этот кудрявый её не съел.

кстати о розе — она научилась петь.
из-за неё я навек полюбил цветы.
Лис, я здесь стал уставать, унывать, болеть,
тьму измерять километрами пустоты.

Лис, расскажи, как справляешься, как дела?
дай мне стать ближе хотя бы на краткий миг.
знаешь, что странно? — планета моя мала,
но почему-то дороже всех остальных.

так же с барашком и розой, что посадил,
с лунами, что загораются по ночам.
знаешь, что странно? — ведь я тебя приручил,
но не заметил, как вмиг приручился сам.

в этом и есть смысл дружбы, наверно. что ж
это, пожалуй, совсем непростой обмен:
если вдруг чье-нибудь сердце себе берешь,
то и свое ты обязан отдать взамен.

Лис, у меня здесь есть звезды, как родники,
правда, они растворяются поутру.
если ты все же решишься, то приходи — будем вливаться в закаты.
я тоже
жду.

**********
утро в росе на солнечной полосе,
птицы над лесом с песнями гнезда вьют.
лису сказали, что приручают всех,
избранных – приручают и предают.

лис истомился, ждал – ну скажи, когда?
возле норы следы – это он следил,
как на рассвете маленькая звезда
встала на млечный путь и сошла с пути.

лис приникал к земле, обыскал весь лес –
каждый сырой овраг и замшелый пень.
мальчик сидел на старом сухом стволе.
лис, замирая, слушал, как мальчик пел.

«вот он пришел ко мне и другого нет.
вот я лежу у ног, сторожу его.
я на земле прождал его столько лет,
что рассказать уже не хватает слов.

мальчик мой слишком солнечен, чист и юн,
что-то поет на сказочном языке.
избранных – приручают и предают.
кто из нас будет кем?».

голос у мальчика звонок и взгляд лучист –
маленький принц, лелеять и целовать.
мальчик смеется: «не я тебя приручил,
не мне тебя предавать».

**********

Нет конца у дороги: так древний мудрец учил.
Чтобы просто уйти, есть без счета путей на свете.
Только раз не ушел, а остался и приручил,
Значит, ты навсегда, ты навеки теперь в ответе.

Ночью звезды в пустыне становятся так близки,
Что попросишь — услышат, и даже исполнить могут.
И змея, проползая, свернула себе в пески,
И в колодце была не вода, а клубничный йогурт.

Принц смеялся, бросая на землю измятый лист;
Ну, кому нужна роза, ошейник, барашек, ящик,
Если рядом есть теплый и пахнущий солнцем Лис,
Приручённый и верный, ушастый и настоящий…

Говорят, в наше время дружба — легенд удел,
Да и преданный друг, говорят, может только сниться.
Но я видел: когда в поле мальчик один сидел,
Рядом хвост то и дело выглядывал из пшеницы.

**********

Дорогой мой Маленький Принц. Это Лис. Тот самый.
Тот, что как-то тебя на Земле повстречал однажды,
Восхищался твоими пшеничными волосами
И тебя приручил, да и сам приручился даже.

Уж не помнишь меня, быть может… Такое время! — Десять лет, как-никак, проскочило, а может, больше,
Лезет шерсть клочками, чихаю, порой мигрени,
Одиночество с каждым разом на вкус всё горше.

Ты живешь, не старея, себе в небесах на звездах,
У тебя есть Роза твоя — одна, каких нет на свете,
Есть вулкан потухший (но ты его чистишь тоже,
Кто же знает, что может случиться в твоей планете!)

А я здесь в одиночестве снова живу часами:
Куры, солнце, охотники, лес зарастает дубом,
Я тут просто уже потихонечку прокисаю,
Без тебя на Земле мне и дышится даже туго.

Но я искренне верю, что, двигая стул поближе,
Наблюдая закат сорок раз, каждый день часами,
Когда солнце становится пламенем ярко-рыжим,
Вспоминаешь лисицу с большими хвостом и глазами.

Дорогой мой Маленький Принц. Это Лис. Послушай,
Я тебя отпустил тогда, веки плотнее сузив,
Чтобы слез ты не видел; мой друг, мне никто не нужен!
Мы единственны, вспомни, что я говорил про узы.

Пусть меня ты не помнишь, но помни секрет мой первый —
Зорко сердце одно, правду глаз разглядеть не в силе —
И надеюсь, другой в тебе тоже, он самый верный:
Мы навечно в ответе за тех, кого приручили…