Люблю тебя сейчас, не тайно - напоказ.
Не "после" и не "до" в лучах твоих сгораю.
Навзрыд или смеясь, но я люблю сейчас,
А в прошлом - не хочу, а в будущем - не знаю.

В прошедшем "я любил" - печальнее могил,-
Все нежное во мне бескрылит и стреножит,
Хотя поэт поэтов говорил:
"Я вас любил, любовь еще, быть может..."

Так говорят о брошенном, отцветшем -
И в этом жалость есть и снисходительность,
Как к свергнутому с трона королю.
Есть в этом сожаленье об ушедшем
Стремленьи, где утеряна стремительность,
И как бы недоверье к "я люблю".

Люблю тебя теперь - без пятен, без потерь,
Мой век стоит сейчас - я вен не перережу!
Во время, в продолжение, теперь -
Я прошлым не дышу и будущим не брежу.

Приду и вброд, и вплавь к тебе - хоть обезглавь!-
С цепями на ногах и с гирями по пуду.
Ты только по ошибке не заставь,
Чтоб после "я люблю" добавил я "и буду".

Есть горечь в этом "буду", как ни странно,
Подделанная подпись, червоточина
И лаз для отступленья, про запас,
Бесцветный яд на самом дне стакана.
И словно настоящему пощечина, -
Сомненье в том, что "я люблю" сейчас.

Смотрю французский сон с обилием времен,
Где в будущем - не так, и в прошлом - по-другому.
К позорному столбу я пригвожден,
К барьеру вызван я - языковому.

Ах, разность в языках! Не положенье - крах!
Но выход мы вдвоем поищем - и обрящем.
Люблю тебя и в сложных временах -
И в будущем, и в прошлом настоящем!

Мальчик-зима

все просто, белый - цвет совершенства,
хоть он сияет за каждым жестом,
но в нашем лете ему не место,
как мне не место в твоих глазах.

такое солнце, не отоспаться,
июльский зной: за окном за двадцать,
и я попробую отказаться,
спустить все дело на тормозах.

позволить роскошь остановиться,
остаться в памяти и страницах,
словами в сказках, улыбкой в лицах,
отрезок жизни длиною в бег.

ты мне приснишься - прохладный, мягкий,
мелькая, словно играешь в прятки,
на фоне города белый, яркий,
на вкус и запах - как зимний снег.

\\\авторство моё...

Леонид Филатов тяжело болел и перед смертью он проводил много времени в больнице. После тяжёлой операции он мог умереть, но в его жизни была маленькая внучка Оля, ради которой он ещё несколько лет прожил.… Своей любимой внучке он перед смертью успел написать стихотворенье.


Тот клятый год мне был как много лет.
Я иногда сползал с больничной койки,
Сгребал свои обломки и осколки
И свой реконструировал скелет.

Я крал себя у чутких медсестёр,
Ноздрями чуя острый запах воли,
И убегал к двухлетней внучке Оле –
Туда, на жизнью пахнущий простор.

Мы с Олей отправлялись в детский парк,
Садились на любимые качели,
Глушили сок, мороженное ели,
Глазели на гуляющих собак.

Аттракционов было пруд пруди,
Но день сгорал, и солнце остывало,
И Оля уставала, отставала
И тихо ныла: "Деда, погоди..."

Оставив день воскресный позади,
Я возвращался в стен больничных гости,
Но и в палате слышал Олин голос:
"Дай руку, деда; деда, погоди…"

И я годил, годил, сколь было сил…
А на соседних койках не годили,
Хирели, сохли, чахли, уходили –
Никто их погодить не попросил…

Когда я чую жжение в груди,
Я вижу, как с другого края поля
Ко мне несётся маленькая Оля
С истошным криком: "Дедааа, погоди!"

И я гожу, я всё ещё гожу
И, кажется, стерплю любую муку,
Пока ещё ту крохотную руку
В своей измученной руке держу…

(с)

***

Он уходил.

Она молчала.

А ей хотелось закричать:

"Не уходи,начнем сначала!

Давай попробуем начать!"

Он оглянулся у порога,

свою решительность неся.

Хотел он крикнуть:

"Ради Бога!

Прости меня! Верни меня!"

Не закричал.

Не подошел.

Она молчала.

Он ушел...

Тронул....