Колониальный обеденный стол без скатерти, но с прозрачной... не клеенкой, а жесткой такой штукой, средним между резиной и пластиком, а внизу — картинки, открытки и фотографии, некоторые подписаны. С такого стола хорошо есть что-то умеренно экзотическое, с чесноком и оттенком специй.
Если бы Даниэль Лавуа был столом, я бы искала прямоугольный журнальный столик в гостиной, на котором лежит пастельного оттенка подушка (а то и две). Стол заметно крепче, чем выглядит, оказывается. За ним хорошо пить горячий шоколад с зефиринками, обязательно — сидя на полу и облокачиваясь о стол.
Патрик Фиори — светлый квадратный стол, «бок» столешницы полосатый и делает её похожей на вафельку. Локация мне неизвестна, но свежие фрукты на тарелке или чуть пропаренные брокколи с кунжутом смотрелись бы изумительно.
Если бы Даниэль Буше был столом — быть ему поцарапанным письменным, изрисованным и с цеплючими занозами. С такого стола либо большую кружку чая (оставляя мокрые круги), либо тарелку запеченной картошки с горчицей и зеленью. Обязательно стоит при этом забраться на стул с ногами.
Тилль Линдеманн тоже был бы письменным столом, но гораздо больше и аккуратнее. Хотя все равно его потрепало немного, а по краям темной в черноту столешницы осталось несколько глубоких царапин, залитых для сохранности мебели лаком. Не знаю, что на него ставить — спать за ним здорово.
Из Флаке Лоренца вышел бы складной самодельный столик. Внезапно — стильный, это вам не икея! и немного неустойчивый на вид, с идиотской вазочкой в качестве украшения. Снять и поставить сырные закуски, однозначно. Но не вино, нет.
Если бы Рихард Круспе был столом, он стоял бы в ОЧЕНЬ дорогой кофейне. Круглый черно-белый стол на одной ножке, вероятно, с узором. И меня бы в эту кофейню не пустили ввиду явной неплатежеспособности. А хотелось бы съесть что-нибудь на песочном тесте, просыпая крошки.
Если бы Алеша Ромпе... Тьфу, я столько не выпью такое не пью! А сам стол интересный, складной-раздвижной с постеленной сверху бумажной афишей и несколькими пёстрыми наклейками от жвачки на столешнице же и ножках. На природу его возят.
Если бы Гару был столом, получилась бы высокая барная стойка (а-ля?) красное дерево с полировкой. Несколько раз его «приводили в порядок», это заметно. А заказала бы я мартини.
Стол имени Роже Табра старый, с резьбой, передавался, наверное, из поколения в поколение. Была бы рада тыквенному крем-супу с сухариками или без и ломтю домашнего хлеба. А еще — послушать историю.